25 марта – лично для меня – праздник и день печали одновременно. Праздник, потому что Беларусь в лице БНР попыталась возродиться как независимое государство. Печаль, потому что, в 1918 году мы не смогли использовать уникальный исторический шанс на полноценное развитие независимого национального государства с самобытной историей и культурой. Но также шанс вырваться из когтей Российской Империи. Империи, которую называли тюрьмой народов и которая позже превратилась в большевистскую, кровавую, людоедскую империю.
Литве, Латвиі, Польше и Эстониі на короткое время удалось вырваться из смертельных объятий Москвы. Но террор и репрессии пришли сюда в 1939-1940 годах. В начале 1990-х годов страны Балтии и Польша снова освободились от большевистского ига. Сейчас агрессивный большевизм в форме режимов Путина и Лукашенко снова у порога Литвы и жаждут новых жертв, как в Украине.
В самой Беларуси воцарилось настоящее фашистское государство. Синими пальцами престарелый диктатор с трясущейся головой мертвой хваткой держит за горло белорусское общество. После мирной революции 20-го года тысячи людей прошли через бесчеловечные пытки. В 2020-21 годах силовики убили 12 человек. При этом против силовиков не возбуждено ни одного уголовного дела. Репрессии не прекращаются уже 3,5 года. За решеткой почти 1 500 политзаключенных. Пятерых из них режим до смерти замучил в тюрьме.
Людей преследуют, увольняют с работы, бросают в тюрьмы за лайки в социальных сетях, бело-красно-белые носки или даже преступления в мыслях. От 200 до 500 тысяч белорусов бежали из страны, спасаясь от преследований.
В августе 20-го правохоронители схватили меня на улице за то, что я фотографировал автобус, протащили лицом об асфальт, будто я пытался совершить теракт. А потом некий боров без знаков различия, с лицом, спрятанным за балаклавой, избивал меня, требуя признания, что я координатор протестов и польский шпион. Он сказал, что я его враг. А врагов они уничтожают. Тогда я провел за решеткой всего 29 часов. Но своими глазами видел, что такое гестапо или советский НКВД, где людей забивали до смерти просто ради садистского удовольствия. После этого я уехал из Беларуси.
Ирония в том, что моих прадеда и прабабушку коммунисты расстреляли в один день в Орше в 1937 году как польских шпионов. Большевистские пули убили еще 10 человек по ложным обвинениям в шпионаже в пользу Польши. Их фотографии и документы представлены на этой выставке. Мой собственный мартиролог репрессированных – осужденных, сосланных, лишенных имущества – включает почти 30 имен.
Несколько дней назад мне позвонили из Минска и сообщили, что у меня проходят обыски. Следственный комитет наложил арест на мое имущество, поскольку меня хотят обвинить в преступлениях против государства и экстремистской деятельности. Я не бросал в ОМОН коктейли Молотова, не пускал под откос поезда. Я журналист, исследователь репрессий и собираю белорусов в Варшаве на литературные, исторические и творческие встречи. Обвинения по 6 составам преступлений Уголовного кодекса, который уже превратился в Карательный кодекс. В Беларуси давно дефолт права. Независимые СМИ сообщили, что власти начали очередную волну репрессий против активных белорусов за рубежом. Это очередная попытка запугать тех, кого не могут сгноить в тюрьме.